Архитектура храмов Серафимо-Дивеевского монастыря

Преподобный Серафим предсказал строительство большо­го холодного собора Пресвятой Троицы и даже набросал план будущего Дивеевского монастыря.

Архитектор М. Кеслер

 

Архитектура храмов Серафимо-Дивеевского монастыря

 

Серафимо-Дивеевская обитель была основана по чудесно­му указанию, полученному монахиней Киевского Флоровского монастыря Александрой от Божией Матери: по дороге в Саровскую пустынь монахиня остановилась на отдых в селе Дивееве. Здесь Богоматерь возвестила ей о Своей воле: «Я созижду здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем мире: это четвертый жребий Мой во вселенной* [1, с. 4].

В 1767 году на месте старого Никольского деревянного, где произошло чудесное явление Богородицы, монахиня Александра начала строить каменный храм, воздвигнутый в 1775 году. На следующий год был освящен левый придел во имя Святителя Николая, а в 1779 году ˗ правый, посвя­щенный, по особому чудному указанию Божиему, святому первомученику архидиакону Стефану. Из Казани мать Александра привезла копию чудотворной иконы Казанской Божией Матери, в честь Которой освятили центральный при­дел, из Киева доставили частицы святых мощей, а из Москвы ˗ колокол и необходимую утварь. Иконостас был пожертвован из старого саровского собора строителем отцом Ефремом.

На земле, пожертвованной помещицей Ждановой, мать Александра построила три келлии, где поселилась с тремя послушницами, управляя общиной под руководством саров­ского старца Пахомия.

После смерти матери Александры (Мельгуновой; † 1789) старец Пахомий неустанно заботился об общине; умирая, он передал ее на попечение преподобному Серафиму Саровско­му, тогда еще иеродиакону. Преподобный Серафим снабжал общину всем необходимым, окормлял сестер обители. В 1827 году он разделил обитель на два отделения: для вдов и девиц.

В записях И. А. Мотовилова об основании мельничной обители говорится: «1825 года 25-го ноября... увидел он (отец Серафим. ˗ Ред.) Божию Матерь... И Божия Матерь сказала ему: «Я укажу тебе другое место, тоже в селе Ди­вееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою...* А место указала на востоке, на задах села Дивеева, против алтаря церкви Казанского явления Своего, устроен­ного монахинею Александрою. И указала, как обнести это место канавкою и валом... приказала ему сначала из саров­ского леса срубить двухпоставную ветряную мельницу и келлии первые, а потом по времени соорудить в честь Рождества Ее и Сына Ее Единородного двухпрестольную церковь для сей обители, приложив оную к паперти церкви Казанского явления Своего...» [1, с. 183].

Старица Устинья Ивановна рассказывала о предсказаниях преподобного: «Здесь, говорил батюшка Серафим, будет Лавра, а где канавка ˗ там киновия» [1, с. 235]. 9 декабря 1826 года состоялась закладка мельницы по размеру ни­точки, данной отцом Серафимом сестре Ксении Васильевне. Строить мельницу начали весной 1827 года, а 7 июля, накануне праздника Казанской Божией Матери, она зарабо­тала.

Церковь Рождества Христова была заложена в 1828 году по благословению епископа Нижегородского Афанасия (Протопопова; †1842), а летом 1829 года она стараниями М. В. Мантурова была уже готова и по желанию преподобно­го Серафима освящена в день празднования Преображения Господня. Храм был построен, как указывала Божия Матерь преподобному Серафиму, с западной стороны Казанской церкви и был сначала одноэтажным, на высоком фундамен­те. О дальнейшей его судьбе митрополит Серафим (Чичагов; † 1937) пишет: «Но этим храмом не все чудеса батюшки Серафима кончились... Потребовал батюшка Серафим к себе Михаила Васильевича Мантурова и говорит ему: «Худо мы, батюшка, с тобой сделали: ведь мы храм-то во имя Рождества Спасителя выстроили, а во имя Богородицы церкви-то у нас с тобой и нет! Нельзя ли внизу-то нам с тобой под церковью еще церковь сделать?... Да вот возьми-ка, я тебе и меру приготовил!». Батюшка Серафим подал ему нитку: «Если место как раз по ней выйдет, батюшка, то можно будет устроить придел и Царице Небесной!». Когда же был готов подкоп и Михаил Васильевич стал по мерке, данной батюшкой Серафимом вымеривать подкоп, то он пришелся как раз по этой мерке» [2]. Церковь во имя Рождества Богородицы была освящена 8 сентября 1830 года.

Наследница генерала Баташова, госпожа Постникова, по­жертвовала по просьбе батюшки Серафима под мельничную общину три десятины земли. Выделение земли состоялось в 1829 году, в среду Крестопоклонной недели Великого поста. Весной отец Серафим велел опахать эту землю сохой по одной борозде три раза. Когда земля подсохла, он приказал обрыть ее канавкой в три аршина глубины, а вынутую землю бросать внутрь, в сторону обители, чтобы образовался вал также в три аршина. «Так что канавка эта ˗ стопочки Божией Матери. Тут ее обошла Сама Царица Небесная. Эта канавка до небес высока. Землю эту взяла в удел Сама Госпожа Пречистая Богородица. Тут у меня, батюшка, и Афон, и Киев, и Иерусалим. И как антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит!» ˗ го­ворил отец Серафим об этой канавке [1, с. 255].

Преподобный Серафим предсказал строительство большо­го холодного собора Пресвятой Троицы и даже набросал план будущего Дивеевского монастыря с многочисленными постройками. При выборе места под собор отец Серафим, по рассказам, дал шнурок для разметки длины и ширины, но эти размеры были так велики, что при отсутствии у обители достаточных средств осуществление намерений ба­тюшки казалось несбыточной мечтой [2].

После кончины преподобного Серафима (2 января 1833) управление общиной принял на себя Иван Тихонов, выдавав­ший себя за его ученика. При нем все здания, построенные по указанию преподобного Серафима, переломали или вынесли за канавку, а оставленные в канавке переставили на новые места, что явилось причиной смуты и нестроений в монасты­ре, прекратившихся только при новом архиерее, назначен­ном Святейшим Синодом, Феофане, епископе Тамбовском, будущем затворнике Вышенской обители.

В 1842 году Казанская община была соединена с Мель­ничной общиной преподобного Серафима, образовав общую Серафимо-Дивеевскую общину. Вскоре из Синода был полу­чен указ с разрешением строить в обители каменный собор в честь иконы Божией Матери «Умиление», видимо, той самой, перед которой скончался отец Серафим. Под предлогом недостатка средств Иван Тихонов отложил постройку собора, а пожертвования на собор потратил, затеяв возведение де­ревянного храма на месте мельничной общины. Эта церковь во имя иконы Тихвинской Матери была освящена 17 июля 1847 года; правый придел в честь Архангела Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных ˗ 4 июня 1848 года, левый — в честь Всех святых ˗ также в 1848 году. В ниж­нем этаже устроили церковь в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали», которую освятили 13 июля 1850 года.

В описании монастыря, хранившемся в Нижегородской консистории, так говорится о том времени: «Чтобы уничто­жить со временем память о мельничной обители отца Сера­фима и основать свой собственный монастырь, духовно ослепленный Иван Тихонов хотел построить собор не на купленной батюшкой Серафимом земле, а в трех верстах от обители, на пустоши Ломовка... но Преосвященный Иаков не согласился перенести весь монастырь с места перво­начального устройства» [1, с.587]. 5 июня 1848 года произошла закладка собора, строительство которого пред­сказывал преподобный Серафим, но вскоре храм был забро­шен и забыт по вине И. Толстошеева. В то же самое время пензенская дворянка Дорофея Михайловна Камен­ская построила деревянную кладбищенскую церковь Преоб­ражения Господня в 1855 году, как предрекал преподобный. По благословению Преосвященного Иеремии строение в дальней пустыньке, в которой молился отец Серафим, было обращено в алтарь церкви, вокруг нее устроили витрины для хранения вещей преподобного.

В 1861 году Серафимо-Дивеевская община заботами отца Иоасафа и фрейлины Тютчевой была преобразована в мона­стырь. Игуменией стала монахиня Мария, в миру ˗ Елиза­вета Ушакова († 19 августа 1904 года).

Через десять лет строительство было снаружи закончено, и 28 июля 1875 года Преосвященный Иоанникий освятил собор, как и хотел преподобный Серафим, в честь Пресвятой Троицы, отменив первоначальное посвящение его во имя иконы Божией Матери «Умиление».

С 1875 года в соборе совершались службы; продолжалась его внутренняя отделка силами сестер обители под руко­водством монахини Серафимы. В росписи собора принимал участие художник М. П. Петров.

Правый придел в честь Божией Матери «Умиление» освя­тили в 1880 году, а левый был оставлен неосвященным в ожидании открытия мощей преподобного Серафима. На хорах с правой стороны усердием А. Д. Нарышкина в память его матери был воздвигнут придел в честь иконы Божией Матери Владимирско-Оранской, освященный в 1884 году. С левой стороны хоров был устроен придел во имя Обретения главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

В 1890 году пожар уничтожил трапезную, а в 1891 году сгорели дома священнослужителей. Стараниями игумении Марии эти постройки были восстановлены. Осенью 1904 года игумения Мария скончалась, ее место заняла бывшая казна­чея монахиня Александра.

На средства, пожертвованные Федором Васильевичем Должинцевым и его женой Екатериной*, предполагалась зак­ладка нового огромного теплого собора: Троицкий собор был холодный и зимой все службы совершались в тесной деревянной Тихвинской церкви. Митрополит Серафим (Чи­чагов) советовал построить новый храм на месте Тихвинской церкви, но игумения Александра пожалела ее ломать, и в 1905 году новый собор заложили сбоку, против начала канавки. Блаженную Прасковью Ивановну, с которой мать Мария обычно советовалась, не спросили. По записанному рассказу очевидцев, когда уже шла закладка собора, в монастырь приехала тетушка игумении Александры Ели­завета Ивановна и сказала Прасковье Ивановне: «Маменька, нам собор жертвуют». Прасковья Ивановна отвечала: «Со­бор-то собор, а я усмотрела: черемуха по углам собора, как бы не завалила и собор-то» [3].

 

* Ф. В. Должинцев незадолго перед смертью пострижен тайно в мантию. Их дочь, Софья Федоровна (t 1945), приняла схиму с именем Серафима. (Из письменного воспоминания монахини Серафимы.)

 

В 1915˗1916 годах собор был построен архитектором А. А. Румянцевым и отчасти расписан сестрами обители под руководством художника Парилова. Приготовили ико­ностас, утварь и тут вспомнили, что забыли сделать отопле­ние. Это задержало окончание строительства на год. Собор, который предполагалось освятить в честь иконы Божией Ма­тери «Умиление» и преподобного Серафима в феврале 1917 года, так и не был завершен.

Серафимо-Дивеевский монастырь представлял собой бога­тейший архитектурный ансамбль, в котором, кроме пере­численных построек, имелись: богадельня для сестер, боль­ница, училище на 10 девочек, вне ограды — две гостиницы; мастерские: живописная, литографская, портновская, ризная, свечная, мантийная, свиточная, стекольная, красильно- малярная. При монастыре были: мельница, две житницы, молотильня, водокачка, сад, огороды, конный двор и кузни­ца [5]. Над всеми этими постройками доминировали два собора, каждый из которых представляет собой интересней­ший образец храмовой архитектуры XIX века.

Собор во имя Пресвятой Троицы построен в византийском стиле архитектором Константином Тоном (1794˗1881), по проектам которого было сооружено множество храмов в столице и провинции.

В 1844 году был издан альбом проектов церквей в рус­ско-византийском стиле, рекомендованных императором для повсеместного использования в качестве образца нацио­нальной архитектуры. «Среди безраздельно царившего тогда классицизма последовал указ о том, чтобы при составлении проектов православных церквей был преимущественно сох­раняем вкус древнего зодчества. Таким образом, существо­вание русского искусства было не только торжественно и всенародно признано, но даже обязательное применение его форм в новейшем церковном строении было возведено в закон. Апостолом нового направления явился профессор К. А. Тон*,˗ писал Н. В. Султанов (1850˗1908), сто­ронник официальной теории русского стиля [6, с. 10].

В связи с использованием в Троицком соборе элементов классической архитектуры, имеющих своим истоком архи­тектуру языческих храмов, уместно напомнить одно интерес­ное высказывание преподобного Серафима Саровского. В беседе с Мотовиловым он говорил, что «проявление Духа Божьяго действовало и в язычниках, не ведавших Бога Истиннаго, потому что и из их среды Бог находил избранных себе людей... ибо сказано: «языки, не ведущие Бога, естест­вом законная творят и угодная Богу соделывают» [7]. Архитектурный облик Троицкого собора, собрав в себе черты классической, византийской и древнерусской архитектуры, создает впечатление единения в храме Божием «всех язы­ков» во славу своего Творца.

Другой, будущий теплый собор, построенный в период 1905˗1915 годов, носит отпечаток направления, сложивше­гося в русской архитектуре с 1870-х годов и опирающегося на прообразы допетровского зодчества в противовес офи­циальному «византийскому» направлению. Новый стиль, характеризующийся уменьшением масштабного строя, дроб­ностью форм и деталей, внешне отличается от крупно­масштабных величественных сооружений византийского на­правления.

В 1900-е годы храмостроительство переживает период бурного развития. Если стиль XIX века отличался сухим рационализмом, то в 1900-е годы в неорусском направле­нии снова проявилось духовное начало, свойственное древне­русскому зодчеству. В 1905 году архитектор А. В. Щусев (1873˗1949) в докладе «Мысли о свободе творчества в религиозной архитектуре» говорил: «Религиозное искусство, как искусство чистой идеи, чуждое утилитаризма, должно быть свободным в своих проявлениях; оно должно под­чиняться только религиозной идее и не терпеть рабского стеснения в формах... Архитекторам необходимо уловить и почувствовать искренность старины и подражать ей в творчестве не выкопировкой старых форм и подправлением, то есть порчей их, а созданием новых форм, в которых бы выражалась так искренне и так красиво, как в старину, идея...» [8, с. 132]. В начале XX века архитекторы уже не стремятся внешне подражать древнерусским оригиналам, взяв за основу одну из тем древнерусского зодчества, они создают композиции, лишь ассоциативно напоминающие прообразы.

Собор Серафимо-Дивеевского монастыря базируется на архитектуре храмов владимиро-суздальского периода, ком­позиционные приемы и детали древнерусского зодчества способны благодаря своей символической сущности выражать самые сокровенные истины Православия. Крестово-купольная система собора, соединяя воедино множество пространственных ячеек храма, символизирует вселенскую Церковь, объединяющую в себя все человечество.

Другая характерная черта архитектурного образа храма ˗ ощущение его необыкновенной легкости, воздуш­ности, устремленности ввысь, к небесам; это ощущение соответствует пророческим словам преподобного Серафима: «Подойдет антихрист-то, а он (собор. ˗ Ред.) весь на воздух и поднимется». Храм приподнят на высокий стилобат, куда ведут широкие лестницы в знак духовного возвыше­ния, на котором находится Церковь среди окружающего мира. Объем храма имеет ступенчатое построение с на­растанием к центру, от боковых пристроек к основному объему, завершенному полукружиями закомар, и далее к пятиглавию с повышенным центральным барабаном.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Архимандрит Серафим (Чичагов). Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. СПб, 1903.

2.Серафимо-Дивеевский монастырь и подвижницы в нем обитавшие. М, 1904.

3.О семье Чичаговых. - Надежда. Вып. 12. Париж.

4.Письменное воспоминание монахини Серафимы (Софьи Александровны).

5.Денисов Л. И. Православные монастыри Российской империи. М, 1908.

6.Султанов Н. В. Возрождение русского искусства. ˗ Зодчий, 1881, N9 2.

7.Щусев А. В. Мысли о свободе творчества и рели­гиозной архитектуре. ˗ Зодчий, 1905, N9 -11.

 

Опубликовано в Журнале Московской Патриархии №8, 1990 г.

Архитектор Кеслер М.Ю.