После кончины батюшки было сказано очень много о его трудах как пастыря, проповедника, церковного и общественного деятеля и так далее. Много было и личных воспоминаний, раскрывающих образ общительного, неравнодушного к людям человека. И на фоне того образа, который сложился по телевизионным передачам, книгам и аудио-записям проповедей, чрезвычайно ценными являются свидетельства людей, знавших батюшку лично, вне его основной деятельности. В этих свидетельствах раскрываются все грани его человеческой души, откуда можно еще и еще раз почувствовать притягательность его личности, продлить хотя бы виртуально общение с ним.
Я тоже хочу поделиться своим опытом общения с батюшкой, пусть и не постоянным, но зато достаточно длительным, начиная с его служения в Алтуфьеве и до самой кончины.
Храм Воздвижения Креста Господня в Алтуфьеве
Впервые я увидел отца Димитрия в алтуфьевском храме, заехав туда, возвращаясь из поездки в Лавру с отцом Зиновием (тогда еще иеромонахом, а ныне митрополитом Мордовским). Шла служба, возглавляемая отцом Димитрием. Он, увидев в храме священника, пригласил отца Зиновия в алтарь, где после службы они говорили об общем знакомом, которого хотел разыскать в Москве отец Зиновий. Мне отец Зиновий тогда сказал: «Если он знает этого человека, значит он «из наших». После службы отец Димитрий произнес проповедь, которая поразила меня своей откровенностью, почти диссидентской, тогда еще столь редкой в устах священника. После я посещал его интереснейшие проповеди, когда нас отправляли от нашего НИИ в подшефный алтуфьевский район убирать дворовый мусор или дежурить в народной дружине.
Храм Митрофания Воронежского
Когда я был в инициативной группе по возвращению Церкви храма Митрофания Воронежского, меня откомандировали просить принять настоятельство отца Сергия - священника, служившего тогда в поселке Северный, у которого уже была своя крепкая община и который нуждался в большом приходском доме, чтобы организовать там воскресную школу и прочие приходские службы. При храме Митрофания Воронежского был приходской дом, но не тех размеров и он отказался.
1 января 1991 года настоятелем храма назначили отца Димитрия Смирнова, с которым мы познакомились лично и я предложил свою помощь как архитектора. Храм Митрофания преображался на глазах. Художественное убранство выполнили лучшие церковные художники: росписи – Ярослав Добрынин, мозаики – Александр Корнаухов, иконостас – Димитрий Шаховской. В нем сослужили отцу Димитрию его друзья и ученики, в их числе запомнились: отец Владимир Воробьев, отец Александр Салтыков, отец Артемий Владимиров и другие.
Вскоре отец Димитрий благословил начать проектирование нового приходского дома с храмом для сестричества. Время было беспредельное и стройку начали без всяких согласований проекта и разрешений на строительство. «Потом пригласим инспекторов на рюмку чая», - сказал отец Димитрий. Как-то, приехав в храм на стройку, получил приглашение отца Димитрия поехать вместе на очередную встречу-беседу с народом, которые проводили отец Димитрий Смирнов, отец Владимир Воробьев и отец Аркадий Шатов. Зал был полон, вступительное слово сказал отец Владимир Воробьев, а потом начались ответы на вопросы из зала. Лидировал в ответах отец Димитрий.
В те годы казались очень важными любые контакты с батюшкой. Помнится неожиданная встреча с отцом Димитрием в Доме архитектора, куда он вдруг приехал на встречу с архитектурной братией с разговором о вере, о Церкви, отвечал на вопросы, которых было множество у людей, удаленных надолго от Церкви не по своей воле.
Часто пересекались с батюшкой в Лавре на праздновании памяти преподобного Сергия Радонежского. Как-то после службы, подойдя к парковке, где стояла машина, столкнулись с семьей батюшки, машина которого оказалась, стоящей рядом. «Это что-то значит», - глубокомысленно заметил отец Димитрий. И действительно, с семьей отца Димитрия позже установилась глубокая дружеская связь.
Храм Благовещения в Петровском парке
Недалеко от храма Митрофания Воронежского находился храм Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, который использовался как склад при Академии воздушных сил, а в приходском доме размещалось районное ГАИ, где я проходил техосмотр машины. В борьбу за его возвращение Церкви отец Димитрий направил прихожанку храма Антонину Прокофьевну, ранее возглавлявшую инициативную группу по возвращению храма Митрофания Воронежского Церкви. Вскоре храм был передан Церкви и стал для отца Димитрия основным в его служении. В архитектурно-художественном центре «Арххрам», с которым я тогда сотрудничал, был разработан проект развития территории храма, который впоследствии был скорректирован архитектором С.Я.Кузнецовым по идеям отца Димитрия.
Дальше хочу засвидетельствовать своим опытом правдивость высказываний о том, что на проповедях отца Димитрия ты получал ответы на свои насущные вопросы, как будто отец Димитрий говорил проповедь лично тебе. Это ощущали и многие другие лица, которых я приводил с собой в храм послушать проповеди батюшки.
Отдельная тема – юмор отца Димитрия в общении с прихожанами храма. Вот, например, подходит к батюшке пожилая интеллигентного вида дама и спрашивает: «Скажите, батюшка, каким образом можно повесить в притворе храма объявление о поиске помощницы по домашнему хозяйству?». Батюшка с серьёзным видом отвечает: «Найдите в Москве человека, умеющего писать, пусть он напишет объявление и вы его повесите». В другой раз был свидетелем такого разговора в Гостином Дворе на выставке. Подходит к батюшке мужчина и жалуется, что никак не может найти его, чтобы передать какую-то книгу. Батюшка изображает важный вид и говорит с иностранным акцентом: «О да, я живу очен далеко, в Сан-Франциско, меня очен трудно застать...».
Духовничество
После смерти моего духовника – протоиерея Глеба Каледа, я обратился к отцу Димитрию с просьбой стать моим духовником. Он обнял меня и сказал со смирением: «Михаил Юрьевич, вы из священнической семьи и старше меня, но я с радостью». Так начались мои новые отношения с батюшкой, к которому прибегал, кроме исповеди, со всяким вопросом и поддержкой. Запомнился мой приезд к нему с сыном, проживавшим тогда во Франции вместе с моей бывшей супругой. Я решил воспользоваться случаем его приезда в Москву, чтобы хоть как-то повлиять на его взаимоотношение с Церковью через общение с отцом Димитрием. Батюшка встретил сына с распростёртыми объятиями и в короткой беседе сказал ему что-то. Мы договорились, что на следующий день приедем на службу к исповеди. Позже отец Димитрий сказал мне следующее: «Я понял, что на следующую встречу он не поедет, поэтому сказал ему самое главное, что для него наиболее важно в его возрасте в данный момент. Я сказал ему, что отношения с девушками не должны уподобляться собачьей свадьбе». Конечно, сын на следующий день ехать к батюшке отказался.
Из духовных советов батюшки. Подхожу к нему с вопросом: «Прочитал у Даниила Сысоева, что суббота такой же святой день, как и воскресение, поэтому в субботу нельзя поститься. А как же пост перед воскресным причастием?». Отец Димитрий отвечает: «В субботу вечером делать надо так. Берешь два куска сала, намазываешь посредине слоем масла и съедаешь. Я к этом вопросу отношусь как-то...». Многие также отмечают отсутствие всякого формализма у отца Димитрия в вопросах, не касающихся веры в Бога.
Позже, в связи с открытием недалеко от дома храма Святителя Николая в Соломенной сторожке, моя семья стала ходить туда и мои посещения Благовещенского храма, где служил в основном отец Димитрий, стали редкими. На исповеди говорил не столько о грехах, сколько оправдывался перед духовником о не частом посещении, ссылаясь на то, что восполняю общение с батюшкой чтением его проповедей. Батюшка с неосуждающим взглядом накрывал меня епитрахилью и благословлял.
Бутовский полигон
Связь с батюшкой оказалась и в случае моего участия в строительстве храма на Бутовском полигоне, где был расстрелян его прадед - протоиерей Василий Смирнов (1870-1938), в 2000 году канонизированный РПЦ как священномученик. Там мы не раз встречались во время ежегодных патриарших богослужениях в третью субботу по Пасхе.
Выставки, конференции
В 90-е и последующие годы я активно участвовал в продвижении темы храмостроительствах во всех возможных сферах. И когда я просил отца Димитрия принять участие в каком-либо мероприятии, он всегда соглашался, несмотря на свою занятость.
В 1993 году состоялась первая встреча деятелей церковного искусства в Финансово-Хозяйственном управлении РПЦ, где была подготовлена выставка по вопросам храмостроительства и сделан доклад о современных проблемах храмоздательства и церковного искусства. На эту встречу собрались ведущие искусствоведы, архитекторы и художники, а также представители Церкви, радеющие за возрождение церковной культуры и искусства. После доклада, первым выступил отец Димитрий, поддержав идею организации специального курса для обучения основам храмостроительства и церковного искусства.
На семинаре храмоздателей в Доме творчества архитекторов в усадьбе Суханово, отец Димитрий подверг критике стоявший на столе макет храма-памятника на Поклонной горе, говоря о неправильности устройства сплошного остекления в стенах храма.
Имея художественное образование, отец Димитрий проявлял живой интерес к любому виду церковного искусства. В частности, его интересовало церковное лицевое и золотное шитье, которым занималась моя супруга.
Письмо Патриарху
Последний мой контакт с отцом Димитрием состоялся незадолго до его болезни. Прочитав тревожные высказывания батюшки о демографической ситуации в России и необратимых последствиях сокращения русского населения и числа деревень, я задумал написать обращение к Святейшему с предложением организации производства небольших, недорогих в исполнении храмов, которые могли бы послужить делу возрождения русских деревень. За поддержкой я обратился к Председателю Экспертного совета по церковному искусству, архитектуре и реставрации отцу Леониду Калинину и к отцу Димитрию. Оба поддержали эту идею и мы встретились в Климентовском храме, где служит отец Леонид. Обсудив проект письма, мы вышли провожать отца Димитрия на Пятницкую улицу в ожидании машины. Батюшка медийно узнаваемый, и вокруг него сразу появились люди, желающие с ним сфотографироваться. Начиналось с вопроса: «Батюшка, можно с вами сфотографироваться?» В ответ шутливо звучало: «А у вас деньги есть, сколько?». Смущенному просителю разрешалось сделать фото. Спустя несколько дней, когда письмо Патриарху было подготовлено и надо было его подписывать, я решил, что моя подпись не уместна при подписях столь уважаемых отцов. Звонит мне по телефону отец Леонид и со смехом говорит: «Отец Димитрий сказал, что если Вы не подпишете письмо, то дачу спалим». Пришлось письмо подписать.
Похороны батюшки
О состоянии здоровья батюшки узнавал от его дочери Марии, с которой встречались в Троицком храме в Удельной, куда она приезжала с семьей, живя на даче. Через нее передавал батюшке поклоны и пожелания выздоровления. Когда пришла весть о кончине батюшки, оповестил всех своих и в день похорон поехал в Москву в Храм Христа Спасителя. Таких похорон священника наверное никогда в истории не было. Собрались тысячи людей, желающие проститься с легендарным священником. Было и горько от сознания потери дорогого и очень близкого человека и радостно, что твое чувство разделяет столько людей.
Батюшку похоронили у алтаря храма Благовещения и вскоре возникла идея устройства на могиле постоянного памятника, укрытого сенью. Получив согласие семьи, я организовал через Союз архитекторов конкурс на эскиз-идею такого сооружения. В одном из проектов был предложен вариант с устройством вокруг могилы решетчатых стоек, на которых размещались цитаты из высказываний отца Димитрия, например: «Покаяние - это не Айм сорри».
Вечная память дорогому отцу Димитрию !
