Современное церковное искусство храмоздательства и каноническая традиция

Современное церковное искусство храмоздательства и каноническая традиция

Вопросу взаимоотношения Церкви и культуры был посвящён доклад Митрополита Филарета на юбилейных торжествах, посвящённых 1000-летию Крещения Руси, в котором было отмечено следующее:

Церковь и культура

Культура, в том числе культура художественная, может представлять собой плод сотворчества человека и Бога, но может быть и попыткой человека обойтись без Бога. Хотя историческая Церковь соткана из элементов культуры, а потому является её частью, в то же время она, в силу своей причастности Богу – Творцу мира всегда воздействует на мирскую культуру, являющуюся продуктом земной деятельности человека, указывая на её границы и на сверхвременной смысл человеческого бытия. Церковь участвует в культуре, взаимодействует с ней в силу своего призвания – быть мостом между человеком и Богом, между человеческой культурой и Царством Божиим. Задача Церкви - вносить в культуру своё знание о Боге, мире и человеке. Поэтому участие в культурном делании, творчество в различных областях культуры - это дело и людей Церкви.

Культура Церкви - это воплощение её догматики и аскетики, воплощение богословия Образа. Культура Церкви – это нормы духовной жизни, приводящие к появлению тех или иных видимых творений духа. Критерий высоты культуры для Церкви – строгость следования Евангелию, и высота культуры – это приближенность к Богу.

Церковь и культура взаимодействуют, пронизывают друг друга, в то же время оставаясь различными по существу. Церковь сообщает человеческому существованию в мире и в культуре «вертикальное измерение» и, соответственно, способность увидеть и пережить тварный мир в его связи с Богом. Отождествить Церковь и культуру невозможно. Попытка такого отождествления со стороны культуры имеет своей причиной тот процесс обмирщения, секуляризации, который начался с наступления Нового времени. В XXІ веке мы являемся свидетелями окончательного разрушения традиций старой христианской культуры. Сегодня мы имеем дело с таким плюрализмом смыслов и форм, который явно вступает в противоречие с церковной традицией. И поэтому в нынешней культурной ситуации главная задача Церкви заключается не в том, чтобы критиковать культурные процессы, но чтобы помочь современному человеку осознать и пережить глубину жизни, её духовное измерение. Известный церковный писатель начала ХХ века о. Сергий Булгаков сказал, что преодоление разрыва между церковной и светской культурой - важнейшая задача его времени. Разумеется, не стоит стараться объединять то, что является разнородным, разумнее заняться воссоединением того, что имеет единый исток «двух культур» - духовной и светской.

Церковь и искусство

Церковь живет в мире и для мира, для его спасения. Но будучи царством не от мира сего, всё то, что служит ей средствами выражения и воздействия на людей, отличается от методов и действий мирских. В частности, искусство её совершенно другого порядка и преследует совершенно иные цели. Мирское искусство показывает пути человека к Богу или от Бога, а церковное искусство призвано показать единение человека и Бога. Искусство Церкви родственно мирскому искусству, имеет историческую связь с ним, во многом выросло на его почве. Но, используя и, в определенной степени возрастая на опыте светского искусства, Церковь внесла в искусство духовность, наполнив его высоким содержанием, создав символы и образы неповторимой глубины и своеобразия. Всякое искусство, достойное этого имени, стремится не копировать реальность, а раскрывать её смысл, расшифровывать её сокровенное содержание. Церковность – это язык, выражающий сущность Церкви. Все виды церковного искусства – архитектура, иконопись, монументальная живопись, прикладное искусство – дают в видимых образах и символах представление о духовном, Горнем мире. Под церковностью любого вида искусства понимается его отношение к догматике Церкви и её взгляду на место и роль искусства в жизни Церкви. Если искусство стоит на позиции подчинения себя опыту Церкви с целью воплощения в свойственных искусству образах провозглашаемых Церковью истин, то такое искусство церковно.

Церковное искусство и жизнь Церкви взаимосвязаны и взаимообусловлены – поэтому, ни понять, ни объяснить церковного искусства вне Церкви и её жизни невозможно. Церковное искусство - это искусство, которое является одной из составных частей богослужения и его можно было бы называть богослужебно–литургическим.

Для светского искусства критериями являются внешняя красота, изысканность, порой – экстравагантность форм. В то же время, критерием церковного искусства всегда был и есть исихазм, лежащий в основе понимания всего восприятия мира. Если церковное искусство в своей сущности и основе является отражением молитвенного опыта человека, то светское искусство полностью пронизано духом чувственно-эстетическим. На протяжении всего своего существования Церковь боролась, прежде всего, не за художественную изысканность своих произведений, а за их подлинность, не за их внешнюю красоту, а за внутреннюю правду. Христианской эстетики в собственном смысле не существует. Для христианского сознания красота не есть самоцель. Она лишь образ, знак, повод, один из путей, ведущих к Богу.

Храм прекрасен тогда, когда он зовёт человека к молитве, когда душа ощущает динамичное поле энергий и сил, излучаемых через храм из Царства Небесного. Православный храм - средоточие всего самого прекрасного на земле. Он благолепно украшается как место, достойное для совершения Божественной Евхаристии и всех Таинств, в образ красоты и славы Божией, земного дома Божия, красоты и величия Его Небесного Царства. Благолепие достигается средствами архитектурной композиции в синтезе со всеми видами церковного искусства и применением сколь возможно лучших материалов.

Искусствоведческие понятия стиля по отношению к произведениям церковного искусства не должны быть применимы. Церковный стиль состоит в том, чтобы каждая деталь была значимой и обращала внимание на своё церковное содержание, чтобы она была как можно лучше отделана и как можно больше привлекала внимание людей, особенно таких, которых иначе не привлечёшь, - но при этом сразу как–то поднимала их до своего уровня.. Поэтому если в Церкви создаются какие–то произведения церковного искусства, то они должны создаваться на самом высшем уровне, какой только мыслим. Поэтому надо стараться выработать в себе такое чувство вкуса, которое позволяет отличить настоящее церковное искусство, которое служит для выражения истин Церкви, от всяких подделок. Церковное искусство изначально несёт в себе не только и не столько эстетическую, сколько просветительскую и воспитательную функцию. Церковное искусство – это язык, которым Церковь проповедует. Зритель здесь не просто смотрит - он молитвенно созерцает.

Современный кризис церковного искусства связан с причинами не эстетического, а религиозного характера. Символизм образа преображённого мира подменяется эстетической «красивостью», скрытый смысл отступает перед чисто повествовательным элементом. Принципы такого искусства определяются состоянием поверхностности, разделений и разобщения падшего мира.

Церковное искусство храмоздательства

Храмовая архитектура должна рассматриваться не как искусство, а также, как и другие виды церковного творчества - как аскетическая дисциплина. В этом её принципиальное отличие от светской архитектуры, которая представляет собой именно искусство. Архитектор–храмоздатель должен быть включён в литургическую и мистическую жизнь Церкви, чтобы всем своим существом почувствовать небесную реалию храма и воплотить её в особом знаковом языке через архитектурную форму. Видение Небесной Красоты и сотворчество в «синергии» с Богом дало возможность нашим предкам создавать храмы, благолепие и величие которых были достойны Неба. В архитектурных решениях древнерусских храмов ясно выражено стремление к отражению идеала неземной красоты Царства Небесного. Красота для русских – это Царство Небесное, «Новый Иерусалим», где Бог пребывает с людьми. Храмовая архитектура строилась в основном на пропорциональном соответствии частей и целого.

Архитектурное выражение в зрительных образах смысла христианского храма в ту или иную эпоху у тех или иных народов напрямую зависило от духовного состояния этого народа, его вероисповедания, от того, насколько близко оно учению Христа. И как бы ни были великолепны те или иные храмы с точки зрения светской архитектурной теории, важнейшим критерием оценки архитектуры храма должно быть то, насколько его архитектура служит выражению сакрального смысла.

Согласно церковной теории соотношения образа с первообразом архитектурные образы и символы храма при исполнении в рамках канонической традиции могут отражать первообразы небесного бытия и приобщать к ним. Зримое воплощение церковного символизма - православный храм, который представляет собой наиболее «открытую», осознанную, продуманную систему символов. Символика храма объясняет верующим сущность храма как начала будущего Царства Небесного, ставит перед ними образ этого Царства, пользуясь видимыми архитектурными формами и средствами живописной декорации для того, чтобы сделать доступным нашим чувствам образ невидимого, небесного, Божественного.

В храме всё символично, всякая его часть, действие и предмет предстает как символ, соединяющий дольнее с Горним и являющий Небесное – земному. Храм - символ будущего преображения космоса в новую землю и новое небо - в Царство Небесное. Храм - особый символ, который не только указывает на символизированное, не только даёт душевно-эмоциональные сопереживания посредством ассоциаций, но и отражает в себе символизированное и открывает его нам.

Отдельные элементы храма могут меняться в зависимости от национально-исторических особенностей, но эти внешние различия лишь подчеркивают структурно-символическое единство храма. Основная тема, определяющая всю символику храма, это сближение человеческого и Божественного, это движение к будущему Царству Божию, горнему Иерусалиму.

Искусство храмоздательства будет церковным, если оно в архитектурных образах будет стремиться к выражению сакральной, символической идеи храма, как образа преображённого мира, Царства Божия. История храмостроительства даёт нам множество примеров, когда эта идея, а вернее, множество идей–образов, выражающих догматическую основу Церкви, были выражены таким образом, что можно говорить о адекватности языка архитектуры и провозглашаемых Церковью истин или о каноничности создаваемых архитектурной формой образов. Эти примеры вошли в сокровищницу церковного опыта и стали «образцами», на основе которых развивалось церковное искусство храмоздательства.

Почти двухсотлетнее /с ХVІІІ по XX век/ беспрепятственное проникновение западных влияний в русскую культурную и церковную жизнь привело к тому, что русские храмы стали строиться в западном духе и стиле. Упадок этот обычно состоял в ослаблении и ущербе целого под влиянием разрастающихся деталей.

Современный модернизм является столь же неприемлемой формой для храмовой архитектуры, как подражательство и стилизаторство. Отвлеченный знак, с одной стороны, перестаёт означать конкретную реалию храма; с другой стороны, расшифровывается и воспринимается каждым человеком, субъективно. Поэтому архитектура модернизма, хотя и может вызвать какие–то индивидуальные смутные мистические переживания, никогда не будет способной объединить людей одним молитвенным порывом.

Церковь и творчество

Произведения искусства становятся церковными, если их создатели сами принадлежат к Церкви, в своем творчестве руководствуются задачами Церкви, черпают силы в сокровищнице опыта Церкви, а само творчество организуют в сотворчестве, в «синергии» с Богом, без помощи Которого создаваемые произведения для Церкви не будут обладать животворящей силой благодатного образа. Церковное искусство является чутким барометром духовного состояния современного уровня христиан. Если человек не очищает себя непрестанным покаянием, то духовное восприятие сменяется душевным, мистика – эстетикой, дух – чувственностью.

Как строить и расписывать новые храмы - эти вопросы будут разрешаться лишь по мере восстановления традиций духовной жизни, лишь при воссоздании духовной культуры в целом. Вера православная, хранимая Русской Церковью, была и источником вдохновения и основой содержания, и мерилом красоты и подлинности любого творческого процесса.

Важным является разъяснение христианского понимания свободы творчества. Церковь часто пытались представить врагом личной свободы и культурного творчества. Разумеется, это не соответствует существу христианства. Дело в том, что свободу часто путают с произволом, который является формой безответственности.

Через развитие творческих дарований и творчества осуществляется свобода человека. Творцы искусства, как правило, относятся к тем, кто видит, или, во всяком случае, «ощущает» божественное присутствие как некую данность. В древние времена для церковного художника самым важным были святость жизни и мистическая интуиция (способность воспринимать духовный мир), а уже затем – мастерство.

По словам протоиерея Владислава Правоторова: «Удивительные, непревзойдённые результаты храмоздательства наших предков явились следствием их благоговения перед Творцом и священного трепета перед сооружаемым святилищем. Благочестие предполагает не поверхностное ознакомление с функциональной стороной богослужения, а погружение в молитвенное храмовое пространство, соборную молитву и сопричастность Таинствам Христовой Церкви. Вот тогда совершается чудо соединения усилий творческого духа человеческого интеллекта и интуиции и Божественного Откровения, несущего совершеннейшую гармонию и эстетику истинной духовной красоты».

Предание и традиция

Церковь неотделима от предания, предание – от традиции. Через предание и традицию осуществляется единство Церкви. Духовные сокровища церковного искусства, созданные в период VІ–ІХ вв, который называют золотым временем богословия и аскетизма, – это не прошлое, похороненное в минувших веках.. прошлое становится актуальным настоящим, которое должно перейти в вечность.

Канон

Важно различать закон и канон. Ветхозаветный закон действительно требовал точного исполнения, а вот канон (в переводе - «правило») тем и хорош, что говорит лишь о том, что в Церкви считается правильным, то есть о том, что близко к закону. Закон тоже говорит о том, что правильно, а что неправильно, но в каноне эта «правильность» оставляет место для каких-то исключений. Канон и традиция стремятся к устойчивости, но имеют тенденцию к изменению в зависимости от внешних обстоятельств. Основа традиции – некий внутренний строй, содержащий творческое начало. Формальные вещи с течением времени изменяются, а церковный строй остаётся постоянным, хотя возможности творчества внутри него сохраняются.

Как весь строй богослужебной жизни, так и всё, что находится в храме и сам храм, имеют свой, установившийся временем, канон (устав). Вся церковная архитектура, монументальная живопись и иконопись объединяются воедино особым изобразительным каноном.

Святые отцы не говорят, какого вида должен быть храм, не указывают, где помещать тот или иной сюжет росписи, каким должен быть церковный образ и т. д. Все это вытекает из общего смысла храма, а потому и подчиняется определённому канону, определённым рамкам, аналогичным рамкам литургического творчества. Иначе говоря, нам дается общее правило, направляющее наши усилия и предоставляющее полную свободу действию в нас благодати Духа Святого. Это общее правило передаётся из поколения в поколение в живом Предании Церкви, Предании, которое восходит не только к апостолам, но ещё и к ветхозаветному закону.

Под каноном обычно понимаются не те принципы храмоздания или иконописания, благодаря которым то и другое родилось и расцвело, а жесткие схемы, сформулированные post factum, как правило, в эпохи упадка творчества. Канон это не тюрьма, это определённое целостное миропонимание, в нём можно жить и дышать свободно. Но свободу в нём ещё надо обрести, что для современного архитектора отнюдь не просто.

Используемые в канонической традиции храмоздательства образцы необходимы архитекторам, чтобы представить, что и как нужно делать, но они имеют только педагогическое значение - учить и напоминать. Поэтому мы имеем такое богатство и разнообразие архитектурных решений, исходящее из духа и смысла традиции. Где Дух Господень, сказано в Писании, там и свобода. И эти дух и смысл должны находить своё выражение в том, что считается правильным и лучшим на данный момент. Понятно, что в разных культурах и в разные эпохи эти понятия будут различаться. Поэтому Церковь никогда не ставила рамки «от сих до сих». Канон даёт возможность выразить «правильность по смыслу», также как предание, традиция - «правильность по духу», но совершенно не формально. Поэтому чем свободнее человек, тем лучше у него получается. Мы восхищаемся теми иконами, фресками, мозаиками и храмами, где есть жизнь, где всё на своих местах.

Актуальность церковного искусства

Под церковным искусством мы можем подразумевать то, что было, - и только то, что было. То есть оборачиваться назад для восстановления традиции. Или просто для ощущения себя носителями традиции: мол, было и прошло, но зато мы - наследники. Если мы доводим понятие церковного искусства до современности, то сталкиваемся с совершенно другими проблемами. Прежде всего, оказывается не очень понятно, что такое церковное искусство сегодня. Если мы вычтем стилизацию, вычтем бездарные вещи, останется ли что-нибудь? На сегодняшний день есть большое опасение, что церковное искусство перестало существовать. А если это действительно так, то это очень о многом говорит, и не только о разрыве традиции. Церковное искусство связано с духовной жизнью, как образующего начала искусства и всякого художественного творчества. Если церковное искусство не будет опираться на Церковь, оно не состоится, это совершенно ясно.

Всякий образ – так или иначе – являет первообраз, но не всякий образ имеет это своей основной задачей. Существенно важно: в верном ли направлении мы устремляем усилия по созданию образа. Осознаем ли труднейшую и ответственнейшую задачу – явить первообраз, или ограничиваемся задачей рассказать о нём. Здесь в постановке задач, в поисках художественных средств по их реализации принципиальная разница.

Явить, т.е. актуализировать произведение церковного искусства, можно только здесь и сейчас. В конкретном реальном отрезке времени и пространстве, т.е. в реальной сегодняшней жизни этого конкретного храма и этих конкретных прихожан.

Словарное значение слова "актуальный" – важный, существенный для настоящего времени, насущный. Рассматривая эти свойства церковного искусства, мы можем почерпнуть много полезного и подсказывающего нам, куда стоит направлять наши усилия и поиски, чтобы то, что мы делаем, стало действительно нужным.

Образ являет первообраз только в воспринимающем, и сам по себе он – неодушевленная материя. Поэтому он всегда имеет двустороннюю направленность, не только к первообразу, но и к воспринимающему. Самое живое описание героя, написанное клинописью, не выполнит своей функции, если мы не понимаем этого языка. Для того чтобы быть воспринятым мной и явить для меня первообраз, образ всегда должен соотноситься со мной, учитывать меня, обращаться ко мне. Поэтому церковное искусство никогда не искусство вообще, но всегда искусство, направленное на конкретного адресата. Оно всем своим строем, по определению изначально рассчитано на диалог между предстоящим и первообразом, т. е. на молитву. И чем больше ему удастся вовлечь меня в этот диалог – тем лучше оно выполняет свою функцию посредника в диалоге земного и небесного.

Молитва должна не только возноситься к горнему, но она стремится иметь ответ, и ответ ожидается не вообще в пространство, но лично мне, находящемуся здесь и сейчас. И отсюда вытекает одно очень важное качество церковного искусства, в наличии которого мы убеждаемся тем больше, чем больше мы изучаем его историю во всей её временной и территориальной протяжённости от первых веков до наших дней и по всем местам существования христианской веры. Оказывается, что это искусство никогда и нигде не было статичным, раз и навсегда зафиксированным, но всегда движущимся и меняющимся. Поэтому мы видим разницу не только между иконами XIII или XIV столетия, но находим её и внутри века: определяя искусство его середины, начала или конца. Видим разницу не только между работами мастеров России и Болгарии, но и между Псковом и Новгородом, которые составляли одну епархию и управлялись одним архиереем. А в самом Пскове в XII-XIII вв. на одной улице мог стоять храм, где была ярусная алтарная преграда с зачатками будущего иконостаса, а на соседней спокойно обходились дорогой, шитой завесой, перекрывающей алтарную часть между столбами и раскрывающейся в определенные моменты богослужения. Церковное искусство всегда было обращено к своему конкретному современнику и каждое поколение проживало и выражало его традицию по-своему, акцентируя и выбирая в ней то, что ощущало как актуальное, ныне важное. Таким образом, традиция всё время существовала как живой процесс, и художник ощущал себя его живой частью.

В нашей нынешней ситуации всё во многом иначе. Мы осознаем, что была великая традиция, органичная и целостная церковная жизнь, которая порождала из себя то искусство, которое хотела видеть, в котором хотела жить и молиться. Мы понимаем, что это искусство созвучно и нашим настоящим поискам, но не ощущаем себя её полноправными наследниками. Наша первая задача была в том, чтобы выяснить для себя, можем ли мы хоть как–то вернуться к тому, что было, или восстановление традиции уже в принципе невозможно?

Но чем полнее становятся наши знания, тем больше мы ощущаем, что автоматическое повторение предыдущего противно духу этой традиции, противоположно ей по сути, как искусственная елка, имея внешнее сходство с живой, не соответствует ей в самом главном. Мы осознаем, что главное заключается в том, что эта традиция не предназначена для механического воспроизводства, но для восприятия и органического проживания.

Мы видим также, что и художники древности никогда не шли этим путем и никогда не воспринимали традицию, как нечто раз и навсегда зафиксированное и подлежащее только буквальному повторению, но, находясь внутри неё, жили в своем XIV или XIII веке, оставались псковичами или новгородцами со всеми своими характерами, особенностями, темпераментом, взглядами на жизнь и насущными проблемами, что и не стеснялись выносить на стены храмов. Мы же пишем иконы и строим храмы, не ощущая ни того, что отвечает нашему времени, ни тому, чем живет сегодня Церковь и каждый отдельный человек.

Что же нам делать в этой противоречивой ситуации? Тут может помочь именно направление усилий на поиск внутри всей обширной традиции церковного искусства того, что мы ощущаем в ней как актуальное, необходимое, своевременное, насущное, полезное, "со–временное", как созвучное проживанию вечной истины христианства в конкретном, реальном, нашем времени.

Тут нет и не должно быть единого рецепта как реализовать это необходимое качество "актуальности" в нашей конкретной работе – это дело каждого художника, священника, прихода. Это – "дело", это задача, и на её решение следует направлять серьёзные поиски и усилия. Как говорят отцы, "важно направление твоей воли". Если мы "направим волю" на решение задачи – явить "явление" первообраза в наших образах и задачу обращённости того, что мы делаем, к конкретному человеку, живущему в этом месте и в это время, приходящему в этот конкретный храм – мы будем двигаться к тому, чтобы наше искусство стало "литургическим", т. е. принимающим действенное, реальное участие в богослужении, а значит, по настоящему церковным искусством.

Каждый художник решает вопросы о том, что есть "актуальность" по–разному и только жизнь Церкви во времени определит, стало ли по настоящему "актуальным" то, что мы делаем. Но если мы не будем ставить эти вопросы перед собой и искать их решения, окажется, что наше время не смогло породить адекватного себе, насущного нам церковного искусства.

При оценке принимаемых архитектором решений необходим такой критерий, который вытекает из постулата о синергетическом (совместным с Богом) характере церковного творчества. Важно оценивать принимаемое решение с точки зрения его соответствия Воли Божией. Но как определить такое соответствие? По двум составляющим, исходя из учения Самого Спасителя. Во–первых, сделать так, чтобы это соответствовало величию и благолепию Дома Божия, Его Небесного Царства, представив себе, как это сделал бы Сам Бог. Ведь и образ первого храма человеку был дан Самим Богом на горе Синай, и образ Успенского собора Киево–Печёрского монастыря греческим мастерам был показан на небе. Если мы будем постоянно контролировать свои решения по этому принципу, то отсечём сразу те решения, которые недостойны Бога, не могли бы принадлежать Ему. Во–вторых, Спаситель заповедал нам угождать Ему тем, чтобы мы делали ближнему то, что мы делали как бы Ему Самому. Поэтому, мы должны чутко прислушиваться к чаяниям общины, для которой строиться храм. Наше профессиональное видение идеального храма, посвящённого Богу, должно быть при необходимости скорректировано таким образом, чтобы оно соответствовало мнению большинства прихожан и настоятеля храма. А как быть, если это мнение искажено часто встречающейся необразованностью людей и непониманием подлинных задач церковного искусства? Здесь необходим такт, терпение, собственная образованность и глубокая вера, основанная на смирении, чтобы донести до прихожан заложенные в проекте идеи.

«Основы развития архитектуры современных православных храмов»

1. Храмовая архитектура является одним из видов церковного искусства, которое органично включено в богослужебную жизнь Церкви и призвано раскрывать её духовную сущность, служить цели создания образа преображённого мира, Царства Божия, соответствующего православной догматике.

2. Каноничность православного вероучения и чина богослужения определяют принципиальную неизменность архитектуры православного храма, соответствующей канонической традицией. Некоторые отличия непринципиального характера определяются местными, национальными, климатическими и техническими условиями, духовным состоянием общества в различные исторические периоды.

3. При обучении современных архитекторов–храмоздателей к ним предъявляются следующие требования:

– Знание богословских основ православия, современной богослужебной практики, понимание значения храма как святыни в жизни христианина. Архитектурная организация пространства храма должна создавать оптимальные условия для богослужения и личной молитвы людей; через символику архитектурных форм и систему росписи выражать сакральное содержание храма; способствовать уяснению того, что они слышат в храме. Архитектор–храмоздатель должен воплотить небесную реалию храма в особом знаковом языке через архитектурную форму.

– Знание приёмов вселенского православного храмоздательства для творческого использования в современной практике, не замыкаясь только на частной национальной традиции. Поиск внутри всей обширной традиции того, что мы ощущаем в ней как актуальное, созвучное переживанию вечной истины христианства в нашем конкретном времени. Понимание традиции как внутреннего живого духовного строя, становящегося атуальным в восприятии современности и содержащего творческое начало и изобразительного канона как общего правила, предоставляющего свободу и лишь направляющего наши творческие усилия в нужном направлении.

– Профессиональные знания, обеспечивающие решение художественных и иных задач храмоздательства, в том числе за счёт синтеза церковных искусств, создающих требуемое благолепие храма, совмещение традиционных архитектурно-строительных решений с современными строительными материалами и технологиями.

– Понимание творческого процесса в храмоздательстве как сакрального акта, подчинённого задачам Церкви и обращённого к духовным потребностям церковной общины, для которой создаётся храм.

Каноническая традиция:

1. Понимание традиции храмоздательства как области церковного Предания и потому подчиняющейся её неизменному внутреннему содержанию при возможном изменении формы в зависимости от исторических условий деятельности Церкви в мире. Понимание традиции как внутреннего живого духовного строя, становящегося атуальным в восприятии современности и содержащего творческое начало

2. Понимание канона как общего правила, предоставляющего свободу и лишь направляющего творческие усилия в нужном направлении.

3. Различие святоотеческой (древнерусской) канонической традиции храмоздательства и позднейшей её трансформации в область мирского искусства, начиная с эпохи Возрождения на Западе (возрождения язычества) и в послепетровское время в России.

4. Использование всего богатства канонической традиции храмоздательства Вселенского Православия, не замыкаясь только на национальной традиции.

5. Актуализация традиции для живого её восприятия членами Церкви в современных условиях, что поможет избежать стилизации.

Подготовлено архитектором Кеслером М.Ю.

Храмостроительство